Как избегать пошлости

Самое трудное в жизни людей, артистов, художников, даже целых народов — понимать, как избегать пошлости.

Она подстерегает повсюду. Казалось бы, соблюдай чувство меры и не будет пошлости. Ан нет, и тут нас поджидает пошлость, пошлость «правильности» и выверенности поступков, поведения или творчества. Будь искренен и честен, но и тут кроется пошлость «искренности» и «вульгарность честности» .

Боже мой. Да что же это такое эта пошлость? Скорее всего — это застывшая форма живого.

Во всём. В поведении, жизни, искусстве, темпераменте, ходе мысли. Всё, что так или иначе «отливается» в застывшую не живую, не постоянно переменчивую форму, полную жизни моментально становится пошлым.

Пушкин может быть глупым, вульгарным, скабрезным, но никогда не бывает пошлым, благодаря своей бесконечной текучести и живости. В то же время, Гоголь, несмотря на огромное дарование, всегда бесконечно пошл, из-за вечной застылости и безжизненности формы. То есть, по-видимому, пошлость заключается в отсутствии развития любого явления, мертвости формы, безжизненности. Имитации мертвым живого.

Неприятие чутким человеком пошлости, даже на подсознательном уровне, есть неприязнь и отторжение живым мертвого. Всё живое, чего коснулась пошлость сразу застывает и умирает, сколь пошлое ни притворялось бы живым. Живая жизнь никогда не бывает пошлой. А всё остальное бывает. И как только жизнь приобретает застывшую форму, она неизбежно становится пошлой.

Так, невероятно пошлы застывшие формы французской жизни, которые именно из-за этой ожидаемой пошлости так любит «международная толпа».

Такой предсказуемый и ожидаемый «вульгарный французский шарм» — одно из самых пошлых явлений европейской жизни. Застывшая форма. Механическая повторяемость. Национальная пошлость. Смерть.

Поэтому так пошлы артисты и художники, не имеющие постоянного внутреннего развития. Люди, страны, народы, вся планета. Без постоянного развития, текучести формы и жизни мы все обречены на пошлость. Состояние и явление, которое труднее всего избежать человеку.