Её зовут Сама. Она из очень известной и консервативной сирийской семьи. Училась в университете на журналистике. Делала радиопрограммы. Однажды она что-то не так сказала, и её посадили в тюрьму.
Семья не могла за неё вступиться, потому что еще при отце Асада пропал её дедушка, а в Сирии не принято спрашивать, куда пропал, всем и так ясно. Поэтому за Саму пошёл заступаться ректор университета. Он сказал: «Вы отправили в тюрьму юную девушку, и отправили ни за что. Вот так и начинаются революции и гражданские войны. Вы взяли сыновей, а теперь взялись за дочерей, отпустите её».
Никогда не знаешь наверняка, что именно сработало, но Саму выпустили, и она бежала в Турцию.
В Турции она устроилась работать в сирийский центр, где быстро подружилась с земляками и коллегами, и только один парень не общался с ней. Сама подумала, что она его невольно обидела и что-то не так сделала и старалась найти подход, но парень не реагировал на внешние раздражители.
Однажды Сама заболела и не пошла на работу. Тут ей позвонили с незнакомого номера.
— Сама, почему ты не на работе?
— А кто говорит?
— Это твой коллега Бассел.
Хм. Тот самый парень.
— Я болею.
— А завтра ты придёшь?
— Нет, я болею.
— А послезавтра?
— Послезавтра выходной.
— Приходи, мне нужно с тобой поговорить.
Сама пришла на работу, Бассел её ждал.
— Сама, я решил жениться.
А в Сирии, надо сказать, это нормальное дело: когда кто-то хочет жениться, любовную историю начинают обстряпывать родственники, а в отсутствии оных — друзья и коллеги. Поэтому нормально, что Бассел решить поговорить об этом с Самой, ведь он мог иметь ввиду её подругу или коллегу.
— Бассел, я помогу тебе. На ком ты хочешь жениться?
— На тебе.
Вот так номер, чтоб я помер — сказала бы я на месте Самы, но Сама воспитанная, она сказала правильные слова про то, что нужно узнать друг друга поближе и для начала пойти в кино.
Через два месяца она была влюблена и твёрдо согласилась. Одна проблема: Бассел бежал из сирийской тюрьмы без документов. Он был в оппозиции, человек известный, уважаемый, сравнительной лингвистикой в мирное время занимался, а в тюрьме очень много пережил такого, о чём и сейчас рассказывать не может. В общем, они уехали на границу с Сирией, где их всё-таки поженили, там много беженцев. (Сирийские беженцы — их 4 миллиона только в Турции.)
Перебрались в Германию. За год выучили язык (чего мне за год сделать не удалось((. Сейчас оба сдают экзамены и поступают в Университет, заново учиться.
Здесь для них мёдом не намазано, никто не выдаёт им автоматом вид на жительство. Нужно учиться, работать, доказать пользу обществу. Сама написала книгу о проблемах женщин в Сирии, она напечатана в Ливане на арабском. Ребята молодцы.
И вот что меня поразило: разговариваешь с ними о политике, о Путине, об Асаде, о войне, о пропаганде, о разобщенности оппозиции, о крайней неоднородности эмиграции и о том, что люди уезжают, и продолжают верить Асаду (Путину) — и такое ощущение, что говоришь совершенно о своём и со своими.
Свои — они и в Африке свои.
Но есть и различия! Знаете, из чего гонят брагу и самогон в сирийской тюрьме? Из сырой картошки, её можно там передавать. А карамельки нельзя!
У нас, конечно, из карамелек.
Автор сайта Big5.ru
