Что такое красивая женщина и как ловко подменяются понятия

Когда ты рождаешься женщиной и воспитываешься как женщина, и живешь как женщина всю свою жизнь, эта подмена становится неочевидной. Даже мысль такая в голову приходит не сразу, настолько это кажется естественным, в порядке вещей. Что такое «красивая женщина»?

До меня дошло только в сорок лет, когда я поменяла профессию и пошла в художники и модельеры. С этой выгодной экспертной позиции я, наконец, получила внутреннее моральное право рассуждать о женской красоте, видеть ее, заниматься ею. И тут наступила на что-то странное.

— Смотри, какое я придумала платье, – говорила я мужу – нравится?
— Странное платье, – отвечал муж, — сисек не видно
— Смотри, какая красивая женщина, столько харизмы в ней, столько чего-то невыразимого.
— Ну… не знаю, не в моем вкусе.

Хм. Я стала проверять гипотезу на других окрестных мужчинах. Красивая женщина это как? Что вы в ней видите? Как оцениваете красоту?

Все очень просто. Единственный и отчетливый критерий – готов ли он с этой женщиной переспать. Ну, в теории. В гипотетическом сферическом вакууме.

Что? Как же так, подождите! В мире миллион прекрасных вещей, которые не завязаны на секс. Красивые закаты. Вы же не хотите с ними сношаться? Великолепная архитектура. С ней же не вступают в половую связь? Милые дети, котята и щенки – мысль о сексе с ними выглядит кощунственной. Никто и не думает отрицать красоту мироздания на том основании, что ему неохота вдуть. Однако все меняется, как только мы фокусируемся на женщинах.

Женская красота и соответствие сексуальным вкусам мужчин настолько слиплись воедино, что даже волевым усилием отодрать их друг от друга получается не сразу. Сознание недоумевает. А что, так можно было? А что, это разные вещи?

Ну вот, а закат? А вид с Эйфелевой башни? А симфония? Прекрасно же, да? Без сексуальной подоплеки. Почему же, глядя на женщину, мы сразу рассуждаем в категориях – хочу/не хочу. Да и сами женщины себя так оценивают. Мужскими глазами. Красивая – это когда вожделеют. А нет – страшная.

Словно понимая несостоятельность таких смысловых кульбитов, язык родил новое определение – сексапильность, которая тут же стала наиважнейшей женской характеристикой.

Таким образом, женщина обязана заботиться о сохранении «товарного вида» — определенных параметров тела, говорящих о ее секспригодности – молодости, упругости, худобы, ну и чего там еще напридумывают мужчины в своих фантазиях. Без этого якобы нет никакой женской красоты. И даже иногда самоуважения. Без этого красивым можно быть только закатам, детям и щенкам.

Наверное, надо родиться женщиной, быть воспитанной как женщина и жить как женщина, чтобы однажды понять, насколько этот невинный, неявный социальный мухлеж отравлял тебе всю твою, твою собственную жизнь. Которую ты, в общем-то, живешь для себя, а не для окрестных сексуально озабоченных мужиков. Сколько ненависти к себе породила эта навязанная зависимость от чужого мнения, сколько сил отняло стремление соответствовать посторонним сексуальным пристрастиям. Закатам, детям и щенкам не нужно стараться, они и так хороши. Повезло готическим соборам и классическим симфониям, звездному небу и коралловым рифам. И только женщина вынуждена все время «заботиться» о том, чтобы выглядеть привлекательной в глазах мужчин. Иначе ей откажут в базовом онтологическом качестве – быть признанной, хорошей, любимой, органичной частью этого прекрасного мира вокруг.