СЛУЧАЙ В СОЛСБЕРИ — ЗАКОНОМЕРНОСТЬ ИЛИ ОСОБАЯ ЭТИКА?
Анализировать работу спецслужб с точки зрения этики может показаться занятием довольно бесперспективным, поскольку априори можно утверждать, что они вне этики и исходят исключительно из практической необходимости.
Этика, как известно, не имеет прагматического обоснования.
И есть множество примеров того, как работа самых разных спецслужб переходила любые этические границы. История с отравлением Сергея и Юлии Скрипалей, а также Чарльза Роули и Дон Стёрджесс, казалось бы, не исключение. Однако в данной статье будет обоснована точка зрения, согласно которой этот инцидент можно рассматривать не только как кризис российских спецслужб, но и как симптом наличия специфической внутренней этики, как антитезы западной.
Технически инциденты в Солсбери и Эймсбери не уникальны для спецслужбы, унаследовавшей наработки советских предшественников. Более того, эти события содержат характерные маркеры, прямо указывающие на преемственность в методах, оттачивавшихся десятилетиями в ходе развития карьеры Павла Судоплатова, известного советского специалиста по убийствам.
Изначально убийства, организованные иностранным отделом ОГПУ, опирались на технические средства исполнения.
Так, убийство лидера украинских националистов Евгения Коновальца* (смотрите сноски в конце заметки) в Роттердаме, осуществленное Судоплатовым в 1938 году, было произведено с помощью взрывчатки. В организованном Судоплатовым и Эйтингоном убийстве Троцкого**, как известно, использовался ледоруб. В ряде других убийств или покушений применяли огнестрельное оружие. Вероятно такие методы организаторов не устраивали из-за низкой скрытности, большого числа оставляемых улик, очевидности самого факта убийства, вызывавшего политические и репутационные издержки для СССР. Чекистами велись интенсивные разработки альтернативных средств убийства. С 1937 года в секретной лаборатории токсиколог Григорий Майрановский вел исследования токсинов, действие которых имитировало бы естественные причины смерти. Там же разрабатывались методики их применения, например распыление или нанесение на кожу; а также специальные средства для введения токсинов в организм жертвы: «зонты» или «трости» для уколов или выстреливания отравленными баллистическими элементами, распылители и т. д. В этой лаборатории, видимо, и был накоплен основной опыт применения на людях аконитина, рицина, таллия, вероятно нескольких видов курареподобных миорелаксантов и других ядов.
Вероятно основная практика применения этих веществ в НКВД складывалась уже в послевоенное время, причем во время тайных убийств на территории самого СССР.
Во всяком случае в отчетах и мемуарах самого Судоплатова упоминается активное участие Майрановского с применением ядов и средств их введения для убийств инженера польско-еврейского происхождения Наума Самета, ссыльного украинского экс-эсера Александра Шумского, епископа автономной Мукачевской грекокатолической епархии в Закарпатье Теодора Ромжи.
Сведений о применении ядов при убийстве Соломона Михоэлса, к которому Судоплатов также имел отношение, не сохранилось, однако сама схема убийства практически идентична тому, как убивали Самета. Все перечисленные убийства происходили в 1946-48 годах на территории Советского Союза. Соответственно, начиная с этого времени технику и методы производства «случайных смертей» советскими спецслужбами можно считать отработанными практически.
Наиболее явный случай применения таких методов за рубежом, о котором известно, это убийство болгарского диссидента Георгия Маркова***. Оно было проведено 11 сентября 1978 года в Лондоне, предположительно, болгарскими спецслужбами, но с одобрением и технической помощью из Москвы, предоставившей замаскированный под зонтик прибор для введения микрокапсулы с рицином в ногу убитого. Об этом, в частности, свидетельствовали перебежавшие на запад Олег Калугин и Олег Гордиевский.
Эти немногие доступные сведения позволяют утверждать, что технически действия «Петрова» и «Боширова» в Солсбери вполне укладываются в алгоритмы тайного убийства Судоплатова-Майрановского.
Однако, в отличие от убийства Маркова, на этот раз английским спецслужбам удалось зафиксировать и установить исполнителей, а журналисты по фото «Боширова» установили сходство с полковником ГРУ Анатолием Чепигой. Станут ли известны новые обстоятельства, покажет время. Но уже того что есть вполне достаточно для некоторых выводов.
Во-первых, Скрипаль уже был разоблачен, осужден и не представлял реальной опасности, а его информация о методах работы российской разведки не была уникальной, другие перебежчики могли рассказать не меньше. Соответственно его убийство не могло иметь практической ценности с этой стороны и, вероятнее всего, убийство задумывалось как акт возмездия и устрашения потенциальных предателей. То есть, организаторы убийства воспринимали свою задачу, одновременно как практический вопрос в сфере предупреждения «нестойкости» и как восстановление идеалов службы во всей строгости, когда за измену полагается смерть, а не какие-то «условности» вроде уголовного срока в 13 лет. Косвенно это может указывать не только на кризис доверия внутри ГРУ, но и на общую неуверенность режима в условиях санкций, ухудшающейся экономики и нарастающих внутренних противоречий.
С 2014 года происходит отток капиталов, бегства за рубеж крупных бизнесменов и даже экс-депутата госдумы — позже убитого в Киеве Дениса Вороненкова.
Стоит припомнить также и несколько других «странных смертей» за рубежом, предсказуемо упоминаемых в этом контексте — медиамагната Лесина, олигарха Березовского и нескольких связанных с ним людей. Хотя участие российских спецслужб в этих историях не доказано, но эти истории свидетельствуют о серьезной финансовой и экзистенциальной диффузии российских элит в западный мир и их зависимости, то есть — ненадежности. Видимо, только это может объяснить, почему организаторы покушения пошли на серьезный риск внешнеполитических издержек. Особенно учитывая недавнее дело Литвиненко и уже без того плохие внешнеполитические последствия после начала прокси-войны в Украине.
Другим объяснением, во-вторых, при тех же изначальных мотивах, может быть некомпетентность.
Иными словами, разрабатывавшие операцию специалисты ГРУ и те, кто давал санкцию на проведение убийства, субъективно недооценили возможные риски и последствия относительно предполагаемых результатов. Например, они не представляли всех возможных эффектов от применения «Новичка» и/или всех последствий в области международных отношений. Изначально в это трудно поверить, но если «Боширов» и «Петров» прибыли в Лондон регулярным рейсом, по всей вероятности, из Москвы, то картина вырисовывается удручающая. Достаточно просто представить путь двух человек, в багаже которых лежит стеклянный флакон Nina Ricci «Premier jour», наполненный боевым нервно-паралитическим веществом, в концентрации вполне достаточной для уничтожения всего живого в неопределенном радиусе…
Даже если жизни случайных граждан РФ или других государств не особо беспокоили людей из ГРУ, то как они могли точно рассчитать, что в случае ДТП, например, или происшествия в аэропорту или самолете рядом не окажется кто-то действительно важный? Или что ЧП, например, не произойдет в переполненном метро, зале ожидания, поезде в Москве или Лондоне. Последствия были бы мощнее применения зарина сектой Аум-Синрике.
Сам способ «утилизации» этими двоими использованного флакона «новичка» говорит или о вопиющей халатности, или же, скорее всего, о неосведомленности относительно реального класса опасности этого вещества. Получается, исполнители явно не знали, с чем имеют дело (в отличие от организаторов). С точки зрения организатора это значит, что они не будут слишком осторожны и станут действовать как их учили — по схеме, разработанной во времена Судоплатова, когда употреблялись яды при обычных условиях и минимальных мерах предосторожности не опасные для случайных людей.
Сам факт перехода российских спецслужб практически к микроприменению оружия массового поражения, будь то «новичок» или радиоактивный полоний, уже свидетельствует об определенном перерождении их представления о внешней политике и международных отношениях.
Если говорить теоретически, то задача разведки состоит не в создании, а в менеджменте потенциальных угроз для государства — прогнозировании и распознавании разнообразных опасностей, наблюдении, добыче промышленных и военных секретов. Если применение неизбирательно опасных веществ на территории другого государства имело место, да еще и было проведено в целях внутриполитических и настолько безграмотно, то это говорит не только об коррозии технических навыков и общечеловеческой этики в принципе, но и о системной утрате способности прогнозировать долгосрочные политические последствия таких действий.
Возможно, так сказывается когнитивное искажение, вызванное собственной же пропагандой. Возможно — господствующий в системе отрицательный отбор, отсутствие конкурентной среды. Либо — конспирологические теории международных отношений, как например теория Дугина, по некоторым сведениям преподававшего в генштабе. Причины могут быть и сложнее, но очевидна сама недееспособность внешнеполитического мышления высшего командования и экспертного штата при нем.
Все долгосрочные внешнеполитические последствия инцидента в Солсбери в высшей степени негативны.
О санкциях говорят все, но важнее, что Россия де факто отторгла один из последних остававшихся послевоенных инструментов great powers management — не будучи спровоцированной и использовав на чужой территории «новичок» она показала, что продолжает разработку, исследования, производство и применение боевых отравляющих веществ, что зафиксировал доклад Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО). Стоит ли говорить, какие последствия это может иметь? Аналогичным было только принятие новой военной доктрины, которая позволяет превентивное применение ядерного оружия. В том случае это уже вызвало принятие и соответствующего документа в США, а также инициировало программы перевооружения и модернизации их сил ядерной триады. Будут ли сейчас «потенциальные противники» также вынуждены развернуть свои химические лаборатории и выйти из заключенных соглашений о химическом оружии — вопрос, который теперь получает право на существование.
Как следствие, еще одно, фундаментальное, политическое последствие инцидента состоит в достижении очередной ступени в самоисключении России из неформальных ценностных ограничений, на которых был основан послевоенный «статус кво» и которые не рисковал нарушать даже СССР на пике своего могущества. А это уже касается глобальной этической системы, которую действия в Солсбери и другие шаги отрицают. В этом главное отличие отравления Скрипалей от убийства Маркова, например. Осознанно или нет, но главной заявкой в этой истории становится отрицание общих ценностей с первым миром — развитыми западными державами.
Это претензия на собственную, внутреннюю этику, которая всегда дает некое собственное право — таким образом, покушение обозначает выход из общего западного цивилизационного этического и правового поля. Что не осталось незамеченным — в своей речи перед парламентом Тереза Мей назвала эти действия варварскими. Можно подумать, что это оскорбление, как вероятно и подумали в Москве. Но еще вероятнее, что это констатация произошедшего цивилизационного размежевания, настолько фундаментального, что сейчас его последствия трудно оценить. Однако все мы еще помним, чем однажды уже закончилась похожая попытка.
*Евгений Коновалец — годы жизни 1891 — 1938, лидер украинских националистов, уроженец Львовского уезда Королевства Галиции в Австро-Венгрии. В 1920 году, когда с петлюровщиной было покончено, Коновалец эмигрировал за границу. Там он создал Украинскую военную организацию (УВО), сотрудничал с Гитлером.
**Лев Троцкий (Лейба Давидович Бронштейн) — годы жизни 1879-1940, один из организаторов Октябрьской революции 1917 года. По официальной версии, украл из бюджета Советского государства более 1 млрд. долларов, которые хранил в банках США. После того, как его заставили вернуть украденное, эмигрировал в Мексику.
***Георги Иванов Марков — годы жизни 1929-1978. Болгарский писатель-диссидент. После Пражской весны 1968 года его политическая позиция вынудила его эмигрировать из Болгарии в Великобританию, в 1969 году.
Философ, политолог. Области интересов: критическое мышление, хронополитика, структурализм, современная политическая теория. Живу в Москве, преподаю в РАНХиГС. Родом из Сибири. Научные публикации собраны здесь https://rane.academia.edu/DenisGrekov
